Перейти к содержимому

zoomych

Рассказы о гончих

Рекомендуемые сообщения

"Охота и охотничье хозяйство №7-8", 1992 г.



Карай



Будучи убежденным охотником с легавыми, я пытался понять прелесть охоты с гончими, но тщетно: то собаки не работают, потому что в лесу очень сухо; то от того, что в нем влажно, то погода жаркая, а то холодная. Думалось: кому нужны такие капризные на работу собаки? Так было, пока я не попал на охоту с Караем И. И. Жулиса, о чем и хочу рассказать.

Был двадцатиградусный декабрьский мороз, однако охоту на лосей, организованную ленинградским обществом охотников для поощрения актива секции кровного охотничьего собаководства, не отменили. На стрелков в первом загоне вышло пять лосей, но удалось добыть только одного зверя, а надо двух. Пришлось ночевать в летнем неотапливаемом помещении и продолжать охоту на другой день. Назавтра пошел снег, мороз ослаб, удача улыбнулась в первой половине дня. По просьбе егеря желающие дополнительно организовали команду для загонной охоты на кабана с фокстерьерами.

Рядом на номере стоял человек с явной хромотой, но все же, к моему удивлению, согласившийся участвовать в дополнительных загонах. На третьем загоне огромный кабан на махах ворвался в зону видимости, поднимая столб пушистого снега. Резко двигаясь, меняя направление, а иногда буквально делая свечку, он пытался избавиться от висевшего на крупе маленького фокса. В морозном воздухе выстрелы прозвучали негромко. Зверь пробороздил снег до земли по кругу почти на одном месте, а затем на передних ногах пополз к стрелковой линии. Я видел, как, прихрамывая, охотник, несколько нарушая правила, приблизился к живому и еще страшному зверю и выстрелом в упор закончил все.

Команда поздравляла Ивана Ивановича Жулиса, спортсмена-охотника, гончатника, владельца знаменитого Карая. Рядом вертящийся фокстерьер все еще трепал поверженного зверя. Иван снял шапку, возбужденно жестикулировал большими руками, его лицо сияло от счастья. Высокий и красивый, он спешил рассказать об удаче.

Возвращаясь к дороге, где ждала машина, Жулис отставал, и, как мне показалось, с трудом преодолевал протоптанную по глубокому снегу тропу. В автобусе мы познакомились. Иван Иванович Жулис страдает от страшных болей, вызванных полиартритом, и хорошо понимает, что только охота, а значит — движение — может спасти от полной неподвижности, которая грозит ему — инвалиду II группы. Человек, чья воля сильнее боли, стал моим другом и помог познать настоящую охоту с гончими, охоту с Караем.

Карай восхитил меня сначала яркой внешностью. В свои семь лет он был в форме: крупный, крепкий, с могучей колодкой, высочопередый чепрачный выжлец. Но собаки не бывают без недостатков в экстерьере. У Карая наблюдалась некоторая простоватость головы из-за широколобости и прямого обреза губы.

Линия Карая у ленинградских гончатников все эти годы была ведущей в селекционной работе с русскими гончими. Мы не видели ни одного щенка, которому Карай передал бы недостатки головы, а вот выдающиеся полевые качества — многим. Да, эта собака в 80-е годы стала в СССР символом выдающегося гонца. Карай выступал на крупнейших состязаниях и испытаниях, постоянно выходил победителем, являлся пятикратным полевым чемпионом, имеет 8 дипломов I степени, неоднократно подтвержденных.

Часто я спрашивал у Ивана, как ему, городскому охотнику, удалось добиться этого? Прежде всего — постоянный тренинг, даже при плохой погоде и тропе. Работать Карай начал в восемь месяцев. К этому времени собака была физически подготовлена и приобретала свои основные качества: нестомчивость, полаз, вязкость, паратость. Большое внимание уделялось позывистости. Жулис отмечает, что такие качества, как чутье, голос, ум или мастерство, были сполна даны Караю от природы. Работая с собакой по чернотропу с раннего возраста, владелец с большой осторожностью ставил ее по белой тропе. Только работа чутьем, а не по видимому следу, дала основание продолжать натаску зимой. Наконец, для Карая не было межсезонья, он постоянно, круглогодично набрасывался в специально отведенных для этих целей угодьях.

Я не помню ни одной охоты, чтобы Карай в полазе не поднял зверя в пределах получаса. Часто мы охотились со смычком при различных погодных условиях и тропах, и всегда были уверены, что Карай первым поднимет зверя. Карай проявлял врожденную жадность к зверю, а главное — нестомчивость в преследовании. Мы это изучили на своих неудачах при стрельбе и выборе лаза на гону в новом, незнакомом месте.

Так было у деревни Ручьи, что в 20 км от Любани. Зайца в этот год было в достатке. С утра набросили выжлеца, а через десять минут по чернотропу он помкнул и залился.
Нас было четверо. Рассыпались, и по волнующим звукам гона каждый не без успеха прогнозировал лаз. Стреляли трижды, однако Карай гнал вязко и парато, заяц шел молнией и не был задет. Лес наполнился рыданиями взахлеб, гон был яркий, ровный. От такой музыки в лесу становилось торжественно, казалось, этот заунывный, томный плач не может длиться долго, что мы в большом долгу у Карая, задерживаясь с результатом охоты. Однако выжлец демонстрировал вязкость, нестомчивость в тот день до темноты. Несколько перемолчек и два скола,— один на пять минут, другой — пятнадцать, — вот каким был этот длительный гон. Уже в сумерках гонный заяц появился на опушке вырубки, выстрелили в него буквально влет, но заяц удалился. Через 150—200 метров выжлец загремел, и через минуту смолк. Я продвинулся вперед, увидел Карая, тыкающего носом добытого зайца.

Были охоты и без результата. Хотя это и неверно, — могучая песня гона, таинство леса и ожидание зверя для нас не менее важны и интересны, чем добыча. Сильный ветер с Правдинского озера, неосторожность при подходе и выборе места для стрельбы, и мы подшумели зайца, оттеснили гон куда-то в сторону, отслушали Карая. Не было его до десяти вечера. Мы разошлись в разные стороны, надеясь, что кто-то услышит работающего выжлеца. Только в час ночи удалось приблизиться к гону. Ночью низкий бас-башур Карая звучал еще значительнее и торжественнее. Заяц ходил в небольшом кругу, и мне удалось перехватить Карая. В темноте, по компасу выходили мы на дорогу, собака на удавке ремня тащила, но отпустить было нельзя — вернется к зайцу. У машины оказались первыми. Разбудили нас вернувшиеся охотники. Узнав, что Карай в машине, все были счастливы.

Мне и сейчас не ясны все приемы Карая при выправлении сколов. Заячьи хитрости: скидки, сдвойки, тройки, лежки-западания для него опасности не представляли. Подобные задачи он решал, как современная ЭВМ, быстро, зачастую в перемолчке. На белой тропе мы наблюдали, что выжлец не гонит по сдвоенному и строенному следу, а сразу на ходу срезает и находит выходной след. Но кто может объяснить случай на состязаниях Ленинград — Карелия, когда эксперт республиканской категории В. Попов наблюдал гонного зайца, который проплыл 80 м по весенней воде, а буквально через две минуты по той же воде с голосом в полные ноги преследовавшего Карая! Другое дело — были случаи, когда собака видела плывущего зайца и преследовала его вплавь, кстати, тоже с голосом.

Ясно, что при сколе Караю помогали не только чутье, но и сметливость, а значит — мастерство.

Умение собаки разбираться в звериных хитростях делало охоты с Караем очень интересными, так как под собакой, обладающей такими качествами, зверь зачастую ходил на кругах, и мы имели возможность встретиться с ним.

В молодые годы паратый выжлец отличался неоднократными поимками зайцев и лисиц. Нужно сказать, что Караю сложно было подобрать для смычка выжловку, которая смогла бы выдержать присущий ему темп гона. Наиболее интересные охоты в смычке с Вестой Огурцова дали немало радостных минут и даже победу на Всероссийских состязаниях. Весте не хватало нестомчивости на совместных охотах с Караем. Она вдруг бросала гон, оставалась на каком-то возвышенном месте, сопровождала гон завываниями оттуда, порой вплоть до момента добычи зверя. С другой стороны, Карай, своим паратым, нестомчивым гоном, казалось, превышает все физиологические возможности, и я испытывал неприятное чувство беспокойства за него, если гон слишком затягивался. В тот год осень рано дохнула свежестью, хотя до зимы было еще не близко. Лист на деревьях держался, земля влажная — самый чернотроп. Выехали из города с ночи. На рассвете начали охоту. Был пасмурный тепловатый денек, стелился туман. Влажная земля долго сохраняла запахи заячьих следов, и гонять должно было быть легко. Место нравилось: ельник, чащуга, зайцев в достатке. Собаку подбадривали хором. Вскоре услышали голос Карая — погнал. Соскучились мы за лето по этой охоте, с волнением вслушивались. Вот удаляется гон, голос еле слышен. Вот снова приближается музыка, громче, громче. Все готовы, ждут зверя, и «мочила» — Василий Ефремович — открывает сезон великолепным выстрелом. Собираются на его громкое «Готов!», возбужденный Жулис разбирает наше поведение на гону, не всем доволен.

А через пятнадцать минут на новом месте Карай вновь в полазе. В этот раз поднять зайца помог Жулис: произошло почти невероятное — он увидел зайца, притаившегося на кочке, предупредил нас и вызвал зайца «по-джентльменски» на дуэль, буквально дотронувшись до него стволами ружья. Без выстрела, под крики «тут-тут-тут» зверь ушел, а вслед за ним загремел Карай, очень яростным гоном по зрячему.
И вдруг, не успев особенно удалиться, смолк. Прошло время перемолчки, скол слишком долгий, не похоже на Карая. Что-то недоброе. Со всех ног бежим к месту, где последний раз слышали. Нашли не сразу. Девятилетний Карай лежал в направлении гона. Сердечный припадок закончил эту охоту.

Год лечения — и снова Карай в строю, только на щадящих охотах в один наброс.

Карай гонял классически, но годы брали свое — слабел и менялся голос. А верность отдачи, чутье и даже добычливость не подводили великого гонца.

Он стал учителем молодого смычка, которого завел Жулис. Надо надеяться, что вырастет достойная Карая смена. А я благодаря Караю стал поклонником охоты с гончими.



Д. Михалевич,

эксперт I категории
post-706-0-77336300-1361382445_thumb.jpg




Русской гончей в Устюжне поставили памятник



В лесу, недалеко от Устюжны, можно наткнуться на монумент, каких наверняка нет во всей области. Этот памятник русской гончей по имени Карай установил здесь житель Петербурга Иван Жулис. Карай, проживший на белом свете 14 лет, был самым любимым и преданным псом петербуржца.

У Ивана Ивановича в Устюжне дача, куда он наведывается каждый год, чтобы походить на охоту. Баловаться ружьишком Жулис начал давным-давно, для него это что-то вроде спорта - отсюда и большой интерес к охотничьим собакам. Особенно - к русским гончим.

В 1981 году Иван Иванович взял "на воспитание" щенка, которого назвал Караем. Пес оказался настоящим чудом - шустрым и сообразительным, заработал свой первый диплом, когда ему еще не было и 7 месяцев. С тех пор Карай участвовал в различных соревнованиях и выставках практически ежегодно - и всегда получал дипломы и медали. Наград у талантливой гончей было столько, что от них рябило в глазах.

Со временем из Карая вышел первоклассный охотник с замечательным чутьем и... такой же первоклассный драчун. Другим собакам он спуску не давал никогда: любил подраться и слыл среди уличных псов большим задирой. При этом люди считали его добрым и забавным. Особенно им нравился красивый и звучный голос Карая, который домочадцы Ивана Ивановича называли "музыкальным".

- Однажды мы всей семьей плыли на лодке по реке, - рассказывает жена Ивана Жулиса Людмила Михайловна. - Карай сидел на корме и наблюдал за купающимися. Неожиданно его внимание привлек лысый мужчина - пес прямо не отводил от него глаз и заметно нервничал.

А когда сошли на берег, Карай вдруг начал кружиться вокруг нас, прыгать, метаться из стороны в сторону. Успокоился он только после того, как муж взял его за хвост... Видно, пес, помня о людях в воде (а особенно о лысом), показывал, как им спастись - хвататься за его хвост. Вот такой он был умница!

...Умер Карай в 95-м. Похоронив его, Иван Иванович сказал: "Такой собаки у меня больше никогда не будет..." и дал себе слово поставить любимому псу памятник в лесу. Сделать монумент помогли друзья петербуржца.

Но долго без собаки Жулис не выдержал: сейчас он бродит по лесам с новой гончей, которую снова назвал Караем. Караю-2 уже пять лет, и он, как говорит хозяин, тоже прирожденный охотник.

Выбираясь на устюженскую землю, Иван Иванович старается наведаться к памятнику. Грустит, вспоминает былое... И тогда первый Карай - смешной щенок, умный пес и преданный друг - снова предстает перед его взором. Как живой...



Александр Артюшенков, 

Андрей Иванов
post-706-0-42404700-1361382494_thumb.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Хороший рассказ. Действительно, такие собаки бывают один раз в жизни. И у каждого собаковода она одна, пусть не стакими качествами как у Карая, но приносящие радость в нашу жизнь своими работами.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Создайте аккаунт или войдите в него для комментирования

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать аккаунт

Зарегистрируйтесь для получения аккаунта. Это просто!

Зарегистрировать аккаунт

Войти

Уже зарегистрированы? Войдите здесь.

Войти сейчас


О нас

Сообщество сайта VOLGAHUNTER это увлеченные своим хобби люди. На нашем форуме обсуждаются самые важные и интересные и актуальные новости охотничьей тематики. Присоединяйтесь!

Популярные категории

Мы в соцсетях

×
Яндекс.Метрика